 |
|
|
 |
||
/ Средства защиты / Оружие массового поражения / Бактериологическое оружие / Избранные статьи / Бактериология, поставленная с ног на голову
Бактериология, поставленная с ног на головуЧтобы понять, что такое бактериологическая война, нужно отрешиться от всех привычных и укоренившихся принципов и представлений. Обычно мы изучаем заболевания, чтобы предотвращать и лечить их. Это правильное назначение бактериологии как науки. Бактериологическая же война имеет целью вызывать болезни.Общая бактериология также может пользоваться методами провоцирования болезней, при этом конечная цель заключается в искоренении болезней. Эти методы всегда предусматривают лечение или предупреждение болезни на основании ее изучения. Обычно, когда мы провоцируем заболевание у подопытных животных, наиболее удачными считаются такие эксперименты, когда признаки искусственно вызванной болезни более всего совпадают с симптомами настоящей болезни. Любопытно отметить, однако, что полного сходства трудно добиться. При попытке повторить в лабораторных условиях то, что происходит в природе, помехой бывает искусственность условий. Мы можем вызвать диабет у собак, удалив поджелудочную железу или, введя в организм яд аллоксан, который отчасти нарушает деятельность поджелудочной железы. Но полученные результаты не вполне совпадают с симптомами диабета у человека, так как до сих пор неизвестно, какого рода повреждение поджелудочной железы вызывает это заболевание. Лобарная пневмония вызывается микробами, называемыми пневмококками. Будучи впрыснутыми в организм мыши, эти бактерии легко убивают ее, но при этом болезнь поражает скорее весь организм, а не только легкие. Пневмококки могут вы-звать у животных легочную инфекцию, но это довольно сложно осуществить. Имеется ряд серьезных инфекционных заболеваний человека (холера, брюшной тиф, цереброспинальный менингит и гоноррея), которые не мо-гут быть воспроизведены на животных. Тот факт, что мы не можем воспроизвести эти заболевания экспериментально, мешает их всестороннему изучению. Это помеха на пути к отысканию эффективных методов лечения, но для бактериологической войны она не имеет значения. Во время войны вряд ли будет иметь значение то, станут ли микробы, используемые в качестве оружия, вызывать заболевания в их обычной, измененной или совершенно иной форме. Важно, чтобы оружие было эффективным. Для целей бактериологической войны вопрос об обычной форме болезни не имеет никакого значения; поэтому в данном направлении может быть достигнуто то, что не под силу бактериологии как науке, служащей гуманным целям. Взять, к примеру, чуму. В естественных условиях эта страшная болезнь развивается с большим трудом; в лаборатории же она может быть привита без каких-либо затруднений. Переносчиком бубонной чумы, поражающей как животных, так и людей, является почти исключительно крысиная блоха. Чтобы передать чуму человеку, этому бескрылому паразиту требуется ряд строго определенных условий. Во-первых, он должен находиться на спине крысы, зараженной чумой, и питаться ее кровью, в которой находятся чумные бациллы. Затем эта крыса должна околеть, так как блоха не покинет тела крысы до тех пор, пока оно не остынет. Далее, необходимо, чтобы блоха была в достаточной мере инфицирована. Чумные бациллы должны размножиться в ее преджелудке до такой степени, чтобы насекомое потеряло свособность нормально питаться. Только блоха с преджелудком, набитым бациллами, может переносить инфекцию. Бесплодные усилия насекомого добывать пищу утомляют его и приводят к тому, что бациллы, переполнившие преджелудок блохи, извергаются в рану, получающуюся в результате укуса. Ослабленная голодом, блоха должна найти себе новую жертву — другую крысу или человека. Обычно, если есть крысы, блоха предпочитает их человеку; и большое количество людей подвергается опасности быть укушенными крысиными блохами только в том случае, если большинство крыс уже погибло от чумы. Поскольку бескрылая блоха может совершать прыжки не более чем на пять дюймов, крыса, на которой она (паразитирует, должна приблизиться к новому хозяину на расстояние нескольким дюймов. Кроме того, чтобы блоха могла перепрыгнуть с одного хозяина на другого и укусить его, необходима благоприятная погода - должно быть тепло, но не жарко, влажно, но не сыро. В общем, природа, повидимому, немало потрудилась, чтобы помешать заражению человека чумой, иначе род человеческий мог бы вымереть уже давно. Но в лабораторных условиях ученый может ускорить этот долгий процесс и добиться большей эффективности, впрыснув под кожу крысы несколько чумных бацилл, взятых из культуры. Искусственный способ заражения гораздо эффективнее естественного именно потому, что чумные бациллы растут лучше в культуре, чем в преджелудке блохи, а также ввиду того, что шприц, направляемый рукой человека, оказывает более эффективное воздействие, чем блоха; кроме того, в первом случае неблагоприятные метеорологические условия играют меньшую роль. Для целей бактериологической войны (в отличие от задач, стоящих перед бактериологией как наукой, служащей гуманным целям) воспроизведение естественной картины болезни не имеет значения. Напротив, эти злодейские цели будут считаться успешно достигнутыми, если бактериологическое оружие вызовет заболевания, симптомы которых будут резко отличаться от обычной клиники соответствующих болезней, так как это затруднит борьбу с ними и вызовет панику. В то время как задачи здравоохранения заключаются в том, чтобы вести борьбу со случайно возникшими болезнями, в бактериологической войне в качестве оружия могут быть попользованы произвольно выбранные болезни, причем для возбуждения их будут использоваться лишь жизнеспособные, стойкие агенты. Бактерии будут использоваться в войне не только для заражения отдельных людей, но и для преднамеренного создания эпидемических вспышек какой-либо болезни. В принципе осуществить массовое заражение людей и животных гораздо труднее, чем добиться отдельных случаев заряжения. Когда наука переходит от отдельного индивидуума к общей массе населения, стоящие перед ней проблемы значительно усложняются; и если мы не отрешимся совершенно от всех привычных представлений, то нам может показаться невероятным, чтобы в целях бактериологической войны в этом направлении могли быть достигнуты какие-либо успехи. Но попробуем действительно отрешиться от обычных понятий, памятуя, что война, естественно, производит переоценку большинства ценностей. Изучение болезни коллектива гораздо более затруднительно, чем наблюдение ее у отдельных лиц, так как вопрос относится скорее к области социологии, а не биологии. Биология, одной из областей которой является бактериология, занимается вопросами сложных взаимоотношений элементов со всей жизнью. Инфекция представляет собой более сложное явление, поскольку она выражается во взаимодействии двух организмов — хозяина и паразита. Точнее говоря, инфекция представляет собой взаимоотношения между одним организмом, с одной стороны, и одной или несколькими популяциями — с другой, поскольку к одному и тому же хозяину рано или поздно попадает большое количество микроорганизмов различных видов. Эпидемиология — наука о массовых заболеваниях — сталкивается с еще более сложной проблемой, когда речь идет о двух и более популяциях, состоящих из сложных индивидуумов, вступающих во взаимодействие друг с другом и действующих как группы. Перед эпидемиологом стоит сложная проблема; он редко может действовать также как ученый, работающий в более узкой области. Например, эпидемиолог редко проводит эксперименты. Чаще его роль ограничивается установлением источника инфекции или отбором статистических данных. Но для целей бактериологической войны данная проблема выглядит гораздо проще. Представьте себе обитателя другого мира, где наука; если хотите, достигла того же уровня, что и у нас, но развивалась иными путями; так вот представьте себе такого человека, который, прослушав наш симфонический оркестр, попытается восстановить в памяти все инструменты, входящие в состав оркестра. Это может оказаться ему не под силу. Но если он имеет такое же представление о теории звука, как и мы, ему, вероятно, будет нетрудно правильно воспроизвести услышанную музыку при помощи совер-шенно иных инструментов. Синтез окажется гораздо более легкой задачей, чем анализ. Анализ эпидемии гораздо легче заменить синтезом. Синтез эпидемии гораздо легче произвести, чем анализ, в особенности если нет ни необходимости, ни стремления к тому, чтобы искусственно вызванная болезнь походила по своим клиническим данным на заболевание, вызванное естественным заражением. Если эпидемиолог, проводящий эксперимент, тщательно отберет болезнетворных агентов и подопытных животных и создаст наиболее благоприятные условия, то он сможет вызвать эпидемию почти с такой же легкостью, как и отдельные случаи заболевания. Эпидемии среди подопытных животных вызывались неоднократно, хотя и реже, чем можно было бы предположить, но только потому, что такие эксперименты обходились дорого и требовали большой затраты труда, в то время как синдром вызванной болезни весьма сильно отличался от клинической картины того же заболевания у человека и давал мало сведений органам здравоохранения. Но важен тот факт, что при наличии средств, места и надлежащей помощи эпидемиолог может вызвать эпидемию без особого труда. Вряд ли можно сомневаться в том, что во время войны, если возникнет необходимость, бактериологическое оружие будет поражать людей с такой же легкостью, с какой в лаборатории поражаются подопытные животные.. Чтобы успех был обеспечен, необходимо тщательно подобрать патогенные агенты, предварительно проверить их эффективность и создать условия, приемлемые для агента и для соответствующих военных целей. Возможности использования бактериологического оружия не безграничны, но весьма широки. Предположим, что необходимо вызвать заболевание ограниченного количества людей и сделать так, чтобы заболевание не передавалось от одного к другому. В этом случае может быть применено заражение «ботулизмом», болезнью, вызывающей слепоту и удушье. Агентом, вызывающим это заболевание, является чрезвычайно сильный яд, который называется «ботулиническим токсином» и может быть получен в пробирках, бутылях или баках, в которых для бациллы будут созданы благоприятные условия. Если бы этот токсин был использован в бактериологической войне, отдельные первичные случаи заболевания могли бы иметь место за пределами района, намеченного для поражения, через небольшой промежуток времени, так как токсин может переноситься с одного, места на другое по воде, по воздуху, с пищей или на различных предметах. Но так не может продолжаться долго, ибо токсин легко разрушается. Здесь следует особо отметить то обстоятельство, что ботулизм не является инфекционным заболеванием. Оно носит характер отравления. Болезнь не может передаваться от одного человека к другому, так как токсин не размножается подобно бактерии. Таким образом, исключается возможность эпидемии. То же самое можно сказать и о некоторых инфекционных заболеваниях, хотя здесь никогда нельзя с уверенностью утверждать, что передача инфекции не будет иметь места. Бактерия, вызывающая, например, бруцеллез, или мальтийскую лихорадку, вероятно, не приведет к передаче заболевания от одного человека к другому, если только болезнь не возникнет там, где не будет возможности получить даже самую элементарную медицинскую помощь. Возбудитель бруцеллеза крайне заразителен для человека и может вызвать заболевание при соприкосновении с кожей, а также проникнуть в организм с водой, пищей или воздухом. Люди обычно заболевают бруцеллезом, выпив сырого непастеризованного молока от больной коровы: или козы. Заболевание легко распространяется среди домашнего скота, но не среди людей, невидимому, ввиду того, что характер болезни, развивающейся у человека, а также его образ жизни препятствует передаче инфекции другому человеку. Бруцеллез, например, редко вызывает заболевание легких, так что бактерии не попадают в воздух при кашле и чихании больного и, таким образом, не передаются от одного человека к другому по воздуху. Если человек и заряжается, вдыхая возбудителей бруцеллеза, то это заражение происходит не от другого человека. Организаторы бактериологической войны могут остановить свой выбор на болезни, которая будет распространяться, но не слишком интенсивно. Имеются агенты, которые, как можно ожидать, будут действовать именно так, хотя опять-таки в условиях военного времени результаты могут быть несколько неожиданными. Бактерия, вызывающая туляремию, или «кроличью лихорадку», так же, как и возбудитель бруцеллеза, весьма опасна для человека, который может заражаться этой болезнью легче, чем бруцеллезом. Болезнь может передаваться при контакте, при употреблении зараженных продуктов и питьевой воды, по воздуху и в результате укусов самых различных насекомых. В естественных условиях туляремия не передается от человека к человеку по причинам, о которых мы можем только строить догадки. Эта болезнь не имеет столь строго очерченного инфекционного цикла, как бубонная чума, которую она напоминает в некоторых остальных отношениях. Возможно, благодаря тому, что переносчиками туляремии могут быть многие виды диких животных, а также насекомые, возбудители туляремии (в отличие от чумной бациллы, которая после гибели крысы переселяется только к человеку) не обязательно попадают к человеку. Но при туляремии обычно бывает пневмония, и если во время бактериологической войны для распространения этого микроба будет использован воздух, то в результате, вероятно, возникнет много случаев легочных заболеваний. Но даже и в этом случае (в отличие от легочной формы думы, о которой будет сказано ниже) больной кашляет мало и в мокроте содержится немного микробов; таким образом, хотя для заражения человека достаточно нескольких микробов, в естественных условиях в воздух попадает слишком мало возбудителей, чтобы вызвать вторичные случаи заболевания. В условиях бактериологической войны, при достаточной дозе и значительной концентрации первичных случаев, можно ожидать некоторого распространения болезни, хотя вряд ли оно достигнет широких масштабов. Может быть также распространена тропическая болезнь, известная под названием «лихорадки Денге», при-чем в случае необходимости будет использован комар — переносчик этой болезни. Кроме того, должно быть предусмотрено, чтобы возникшая эпидемия прекратилась под влиянием ожидаемого изменения погоды. Согласно описаниям эпидемических болезней, эта болезнь дает более всего случаев временного выведения из: строя людей, но менее всего смертельных случаев. Ле Ренар, писавший о бактериологической войне еще в предвоенный период, высказал мысль о том, что использование этой болезни в качестве оружия будет «более гуманным», чем использование других болезней. Заболевший будет в течение двух-четырех дней испытывать сильные боли в костях и суставах, а затем в течение нескольких месяцев в период выздоровления страдать невралгическими болями, ощущать слабость и находиться в подавленном состоянии. Переносчиком лихорадки Денге является комар Aedes aegypti, который переносит также желтую лихорадку. Насколько известно, этот комар быстро распространяется по всей местности, но, как только температура воздуха падает ниже 59° по Фаренгейту, комар перестает размножаться, и эпидемия прекращается. Таким образом, в определенной местности, при соответствую-щем прогнозе погоды, лихорадка Денге может быть использована в бактериологической войне, причем можно быть уверенным, что эпидемия распространится на определенную территорию, нанесет определенный ущерб и затем приостановится. С другой стороны, при некоторых военных действиях могут быть использованы агенты, обладающие неограниченной способностью размножаться. Можно использовать против противника, скажем, легочную форму чумы. До недавнего времени эта болезнь неизменно приводила к смертельному исходу. Теперь она излечивается сульфадиазином, если больной начнет принимать лекарство до того, как болезнь достигнет полного развития. Легочная форма чумы редко встречается теперь в цивилизованных странах, но это объясняется лишь неусыпной бдительностью органов здравоохранения, создавших карантинные посты на всех аэродромах и во всех морских пор-тах. Но если болезнь все-таки проникнет в страну, то скопление людей и холодная погода будут, пожалуй, достаточными условиями для начала эпидемии, последствия которой трудно предвидеть. Выше были приведены примеры известных нам болезней. Есть основания предполагать, что они могут быть использованы в бактериологической войне. Но есть еще болезни, о которых вы никогда не слышали, как, например, лихорадка долины Рифт, или мелиоидоз. В случае бактериологической войны могут получить распространение такие болезни, о которых никогда не слышали даже бактериологи и работники системы здравоохранения. Могут быть использованы новые, еще не известные в настоящее время вирусы или риккетсии. Кроме того, могут применяться известные агенты, видоизмененные в результате изменения питания, выращивания их в необычных средах или на животных непривычных для них видов. Внутреннее строение бактерий может быть также изменено путем введения некоторых новых методов, которые только сейчас начинают применяться. И, наконец, существуют почти неограниченные возможности комбинирования микробов с ядами и одних микробов с другими. Бактериолог, занимающийся вопросами подготовки бактериологического оружия, может не столкнуться с препятствиями, мешающими в обычной научно-исследовательской работе. Он может упростить сложные пути передачи инфекции в естественных условиях. Он может отобрать агентов, более всего способных вызвать заболевание у человека, животного или растения. Он может отказаться от тех агентов и болезней, для передачи которых требуется слишком много сложных условий или способ заражения которыми не вполне выяснен. И кроме всего прочего, он может воспользоваться любым известным полезным в бактериологической войне свойством того или иного агента, каким бы редким или искусственным этот агент ни был, и даже в том случае, если он не имеет значения для системы здравоохранения. Например, он может распространить в воздухе над территорией противника возбудителей эпидемических болезней, которые в естественных условиях не могут распространяться таким путем, а если и распространяются, то редко. Некоторые тяжелые заболевания передаются только через насекомых, если в это не вмешивается человек. Но в процессе работы над новыми методами выращивания больших колоний возбудителей в лабораторных условиях возбудители проникают в воздух и заражают тех, кто с ними работает. Особенно опасны для работников лабораторий представители большой группы бактерий — риккетсии и вирусы. Факты случайного заражения в лабораториях весьма важны для подготовки бактериологической войны. Они говорят, по крайней мере, о двух свойствах болезнетворных агентов, делающих их особо ценным оружием: высокой инфекционности для человека и способности вызывать заболевание при попадании в легкие. В настоящее время установлено довольно точно, что почти все хорошо известные агенты, выращенные в лабораториях, могут быть распространены в воздухе с тем, чтобы заражать людей. Наиболее известными из этих агентов являются возбудители сапа, туляремии, бруцеллеза, тифа и других риккетсиозяых заболеваний, а также желтой лихорадки, пситтакоза и некоторых других вирусных болезней. Среди них только пситтакоз («болезнь попугаев» — тяжелая форма пневмонии, часто со смер-тельным исходом) передается лишь по воздуху. Туляремия и бруцеллез передаются по воздуху не только в лабораториях и, вероятно, не так редко, как об этом пишут в учебниках, но в естественных условиях болезнетворные агенты проникают в организм человека другими путями. То же можно было сказать о сапе, когда эта болезнь более часто встречалась у лошадей и людей, чем теперь. Было высказано предположение, что тиф, который, как раньше было признано, передается по воздуху лишь в очень редких случаях, можно распространить через воздух путем высушивания экскрементов зараженной вши, которые могут быть распылены в воздухе и таким образом могут попасть в легкие человека. О желтой лихорадке таких предположений высказано не было. Всякому известно, что переносчиками желтой лихорадки являются комары. Известны также случаи заболеваний в лабораториях: зарегистрировано 34 случая заболевания желтой лихорадкой (из них 5 случаев со смертельным исходом) среди ученых, работавших с этим вирусом. В настоящее же время изготовляется такая вакцина, которая гарантирует от заболевания желтой лихорадкой даже работников лабораторий. В большинстве вышеуказанных случаев болезнь передавалась не через комаров. Несколько случаев заболевания наблюдалось среди ученых, работавших с высушенной культурой вируса. Было зарегистрировано три случая заболевания лишь при однократном соприкосновении с вирусом, причем один из заболевших пробыл в лаборатории всего один день. Вся его работа заключалась в том, что он в течение нескольких минут помогал, в подготовке препарата вируса. Таков один из обычных путей заражения всеми агентами этой группы в лабораториях. Это означает, что вирус желтой лихорадки обладает двумя качествами: способностью передаваться по воздуху и активно заражать людей. Но желтая лихорадка не является болезнью дыхательных органов. У больного нет ни кашля, ни насморка, и поэтому, если ученый не внесет инфекцию искусственным путем, вирус никогда не попадет в воздух. В естественных условиях желтая лихорадка переносится только комарами. Передача этой инфекции по воздуху возможна только искусственным путем и, по-видимому, не имеет практического значения. Мысль о передаче инфекции желтой лихорадки по воздуху была совсем забыта работниками системы здравоохранения. Однако бактериологи, занимающиеся подготовкой бактериологического оружия, находят эту мысль заслуживающей внимания. Это означает, что вирус желтой лихорадки может распространяться в воздухе, причем он вызывает не тропическую болезнь, известную медицинским работникам, а заболевание, характерное для умеренного и холодного климата, где распространены болезни дыхательных органов. Таким образом, становится возможным искусственными путями обойти слабые звенья эпидемической цепи этой болезни — необходимость наличия комара и строго определенных климатических условий. Трудно вызвать эпидемию желтой лихорадки при помощи комаров, но если удастся обойтись без комаров, то тем самым будет устранена главная трудность. Можно было бы вакцинировать население всего земного шара, но я сомневаюсь в том, что это будет сделано. Заражение человека (второй урок, преподанный лабораторными инфекциями) — сравнительно новая идея в бактериологии, которая теперь только начала превращаться в точную науку. Инфекционность — есть способность болезнетворного агента вызывать заболевание. Иными словами, это количество бактерий или концентрации вируса, необходимые для того, чтобы вызвать заболевание или смерть при определенных условиях. В отношении подопытных животных нет полных данных о вирулентности агентов, в отношении же человека эти данные еще скуднее. Высокая вирулентность является чрезвычайно важным свойством патогенных агентов, могущих быть использованными в бактериологической войне. Поэтому в связи с проблемой бактериологической войны этот вопрос должен быть изучен самым тщательным образом. Для растений и животных могут быть установлены точные данные, но что касается человека, то здесь соответствующие сведения можно получить лишь косвенными путями. Наиболее удобными для наблюдения являются случайные заражения персонала в лабораториях. Если в лаборатории имеют место несколько случаев заболевания сотрудников (при нормальной компетентности персонала и нормальных мерах предосторожности), то это указывает на высокую вирулентность данного болезнетворного агента при воздействии его на человека, О степени вирулентности болезнетворных агентов трудно судить на основании письменных данных отчасти ввиду того, что бактериологи уделяют мало внимания вопросу о вирулентности. Ниже будет сказано о некоторых исключениях. Но можно совершенно определенно сказать, что любой патогенный агент, который при испытании его в лаборатории на животных и растениях не заражает работающих с ним людей, не обладает вирулентностью, необходимой для использования его в бактериологической войне. Я в данном случае не имею ввиду таких несчастных случаев, как повреждение кожи зараженным ножом или иглой. В таких случаях даже многие агенты средней вирулентности могут вызвать заражение. Случайное заражение в результате укола, пореза или укуса зараженного насекомого часто имеют место при работе с такими агентами, как стрептококки, вызывающие заражение крови, а также со многими другими агентами. Но заражение бруцеллезом, туляремией или пситтакозом может иметь место даже без повреждения кожи, укуса насекомого или какого-либо другого несчастного случая. Для того чтобы заболеть, может быть достаточно взболтать бутылку с культурой бактерий или перелить эту культуру из одного сосуда в другой. При таких обычных манипуляциях разлетаются мельчайшие брызги, содержащие высоко инфекционные агенты. Этих брызг вполне достаточно для заражения человека, если последний вдохнет их. Мешалка для перемешивания пищи, которой вы пользуетесь на кухне, используется также в большинстве вирусных лабораторий для размешивания зараженных материалов. При размешивании происходит распыление мельчайших брызг, которые, вероятно, чаще всего и приводят к заражениям в лабораториях. Разлетающиеся брызги микроскопически малы, и количество брызг, попадающих в легкие, очень невелико. Именно это и служит основанием для заявлений, часто повторяющихся в докладах о заражениях сотрудников в лабораториях, что человек просто прошел по лаборатории, ни к чему не прикасаясь, а в результате заболел бруцеллезом или одной из других хорошо известных болезней. Можно упомянуть о том, что много случаев заражения в лабораториях имело место в Кэмп-Детрике. Все перечисленные выше агенты чрезвычайно опасны для человека и, следовательно, важны для использования в бактериологической войне. | 
| |||||||
| Copyright © 2007. Ваши замечания и предложения направляйте на info@himza.ru |