 |
|
|
 |
||
/ Средства защиты / Историческая справка / Войска ПХО и ПХЗ Красной Армии / Статьи / Становление химслужбы
Становление химслужбыСтановление химической службы РККА."Химическая оборона России", изд-во "Летопись" 1998 г. История ИХО (НИХИ РККА) и ЦВХП неразрывно связана с разработкой в молодой Советской республике, а затем в СССР химического оружия и средств защиты от него, поэтому для того, чтобы понять причины, побудившие советское правительство к принятию решения о формировании научно-исследовательских структур, занимающихся его созданием, необходимо проанализировать политическую ситуацию в 20-е годы, а также военные аспекты сотрудничества с Германией. Международное положение Советской России после первой мировой и гражданской войн было очень тяжелым. Страна оказалась во внешнеполитической изоляции. По Версальскому мирному договору (1919г.) Германии запрещалось иметь тяжелую артиллерию, танки, военную авиацию, подводные лодки, вести исследования, разработки и принимать на вооружение боевые отравляющие вещества. Последнее положение, отраженное в 171 статье договора, представлялось особенно важным, т.к. именно Германия 22 апреля 1915г. первой нарушила Гаагскую конвенцию, применив химическое оружие, и добилась в ходе войны наибольших успехов в его создании и использовании, в том числе и на восточном фронте. Раппальский советско-германский договор, подписанный 16 апреля 1922 г., внес существенные изменения в политическую ситуацию в мире. Он способствовал созданию уникальной атмосферы для советско-германского сближения, налаживанию выгодного и плодотворного сотрудничества обеих стран в политической, экономической и культурной областях. Складывалось оно и в военной области, в чем особенно была заинтересована Германия. При этом необходимо отметить, что СССР, сотрудничая в военной области с Германией, не нарушал этим каких-либо международных правовых норм. В те годы военно-техническое сотрудничество с Германией в обход Версальского договора осуществляли США, Япония, Италия и другие страны. Советская Россия, а затем СССР старались использовать имевшиеся возможности для упрочения собственного военного потенциала в сотрудничестве с более развитым государством. Однако ввиду изначально различных для обеих сторон причин и подходов к такому сотрудничеству, к тому же изменявшихся в зависимости от развития международной обстановки, оно не приобрело и, очевидно, не могло приобрести значительного размаха. В первой половине 20-х годов в Красной Армии была создана цельная структура по организации военно-химического дела. Непосредственным его руководством стало заниматься образованное 15 августа 1925 г. при начальнике Управления снабжения РККА Военно-химическое управление (ВОХИМУ), получившее для своей работы комплекс строений на Лубянской площади в Москве, а также часть помещений 2-го дома Реввоенсовета СССР на Красной площади. Первоначально оно было построено по американскому образцу: снабжение военно-химическим имуществом и научно-исследовательские работы в области боевого применения 0В, средств защиты, маскировки дымами и пиротехники. Первым начальником ВОХИМУ был назначен 38-летний Яков Моисеевич Фишман, работавший до этого долгое время помощником советского военного атташе в Германии, а затем представителем комиссариата обороны СССР. Он же возглавил и созданный в рамках ВОХИМУ для координации с промышленностью опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ Научно-технический химический комитет (Химком). Поэтому сотрудничество Советской России и Веймарской Республики Германии в военной области не было чем-то необычным в практике международных отношений. Следует отметить, что военное сотрудничество было обоюдовыгодным. Советской России оно помогало улучшить вооруженность Красной Армии и квалификацию ее комсостава, Германии - осуществлять подготовку военных кадров и производство вооружений. Первые контакты состоялись в 1920 г. Их вдохновителем и наиболее активным сторонником был генерал X. фон Сект (Зект), главнокомандующий рейхсвером. Единомышленниками фон Секта в этом вопросе были военный министр О. Гесслер, начальник оперативного отдела, а фактически Генерального штаба О. Хаассе. Наблю-дая за действиями Красной Армии в польско-советской войне в 1920 г. (до сражения под Варшавой), Сект даже считал возможным, опираясь на союз с Советской Россией, ликвидировать последствия Версальского договора. Между Сектом и Председателем РВС Республики Л. Д. Троцким были уста-новлены контакты, о которых в германских правящих кругах поначалу знал только канцлер И. Вирш. В начале 1921 г. для осуществления связей с руководством РККА в военном министерстве Германии была создана «Зондергруппа Р», а в 1923 г. при германском посольстве в Москве - исполнительный орган военного министерства «Центр Москва». В 1921 - 1923 гг. в Москве и Берлине была проведена серия секретных двусторонних переговоров, в результате которых была выработана концепция военного сотрудничества между обеими странами. В соответствии с эти-ми договоренностями, начиная с 1924 г., на территории СССР были организованы военные учебные центры рейхсвера: летная школа под Липецком, танковая школа под Казанью, аэрохимическая станция под Саратовом, ставшая впоследствии Центральным войсковым химическим полигоном Советской Армии. Ценность летной и танковой школ заключалась в том, что обучавшиеся в них немецкие и советские военные специалисты могли знакомиться с новейшими типами самолетов и танков. На аэрохимической станции проводились испытания химического оружия. Советское военное и политическое руководство никогда не упускало из внимания химическое оружие, памятуя о том, что общие потери от него составили в первую мировую войну 1,3 млн. человек, в том числе до 100 тыс. со смертельным исходом. О том, насколько серьезно Советский Союз относился к разработке и созданию химического оружия и средств противохимической защиты, говорит хотя бы тот факт, что в первую пятилетку (1927-1932 гг.) на становление химического производства было выделено 614 млн. рублей, из них почти 500 млн. - на военные цели. Общий объем аналогичных капиталовложений на следующие пять лет составил уже 3 млрд. руб. Отсутствие современной технической базы, технологии производства 0В и соответствующих специалистов (Россия в ходе первой мировой войны произвела всего 3650 т 0В. Для сравнения: Германия - 68100 т) вынуждало руководство Наркомата обороны обратиться за помощью к иностранцам. Как уже отмечалось, самым подходящим партнером в этой области по иронии судьбы оказался противник по первой мировой войне - рейхсвер, который, в свою очередь, остро нуждался в проведении секретных работ в области военной химии за границей. В 1923 г., заключив секретный контракт с управлением вооружений рейхсвера, известный немецкий химик Хуго Штольценберг стал создавать военно-химическое производство. В том же году в Берлине и Москве военным министерством Германии основывается так называемое «Общество содействия промышленным предприятиям» («ГЕФУ»), предназначенное для скрытого финансирования и координации немецкой военно-промышленной активности в СССР. В качестве прямого партнера этой организации создается советское оборонное предприятие «МЕТАХИМ». Оно должно было обеспечивать совместное производство химических удобрений и отравляющих веществ - фосгена и иприта. ***************************************************************************** На деньги рейхсвера (24 млн. рейхсмарок) X. Штольценберг запустил в Германии две химические фабрики, на которых в области создания 0В работали лучшие специалисты. Однако мало кому было известно, что половина выделенной суммы была предназначена для строительства еще одного химического объекта в небольшом поселке Иващенково (ныне г. Чапаевск Самарской обл.). Завод мощностью до 4 тонн иприта в день должен был быть построен в 1926 г., а его проектная стоимость превышала 30 млн. руб-лей. Функции «ГЕФУ» по части химии взяло на себя акционерное общество «Берсоль», управляемое X. Штольценбергом. Это название получил и завод в Иващенкове. Однако, как следует из доклада начальника разведуправления РККА Я.К. Берзина К.Е.Ворошилову 24 декабря 1928 г., договор о совместной постройке ипритного завода пришлось расторгнуть в 1927 г., т.к. поставленное X. Штольценбергом оборудование не соответствовало оговоренным условиям, а методы производства были признаны советскими специалистами, впоследствии и немецкими, устаревшими и негодными. В результате анализа совместной деятельности Я.К. Берзин делает вывод о том, что затраты рейхсвера на создание в СССР производственной базы не оправдываются теми конкретными результатами, которые дают подобные предприятия. Одновременно с этим в 1925-1926 гг. началась интенсивная деятельность ВОХИМУ в области усовершенствования средств химического нападения, особенно артиллерийских снарядов и аэробомб. Если ко времени сформирования ВОХИМУ на вооружении РККА состояли химические снаряды толь-ко двух калибров (76- и 152-мм устаревших марок и прежнего (1916-1917 гг.) снаряжения), то уже в 1926 г. предложены к принятию на вооружение новые конструкции подобных боеприпасов, а также 107- и 122-мм химические снаряды осколочного действия с взрывателями различных типов. Начальником управления был дан валовый заказ на изготовление первых 50 тыс. 107-мм снарядов. Ряд конструкций предусматривал возможность снаряжения такими 0В, как иприт, производство которого в дореволюционной России налажено не было. Уже в этом году был разработан 76-мм химический снаряд N 4, рассчитанный на создание облака путем смешения двух раз-дельно (промежуточное дно) помещенных 0В, в момент разрыва вступающих в химическое взаимодействие. В отчете о проделанной работе за 1927 г. указывается, что «вводятся на вооружение... 16-и 32-кг аэрохимические бомбы, приборы для распыления 0В с самолетов... и, таким образом, в ближайшее время техника химических средств РККА в основных направлениях приблизится к уровню западноевропейских армий». В одном из документов, подписанных 5.08.1927 г., где представлены сведения о состоянии боевой техни-ки РККА, в разделе «Военная химия» сообщается об изобретении 75-кг аэробомбы специального назначения. В конце апреля этого же года Я.М. Фишман сообщает в письме зам. Председателя Реввоенсовета Уншлихту: «У нас уже есть большие количества иприта», кроме того, в соответствии с договоренностью с немецкой стороной небольшая фабрика для его приготовления должна быть установлена на научно-исследовательском химическом полигоне в Кузьминках. В 1925-1927 гг. Германия начала вновь активно включаться в мировую политику. Как известно, 16 августа 1924 г. был принят «план Дауэса» - план экономической стабилизации Германии за счет американских и английских займов. 16 октября 1925 г. в Локарно состоялось подписание Рейнского гарантийного пакта, закрепившего статус-кво западных границ Германии. 8 сентября 1927 г. Германия была принята в Лигу Наций и получила постоянное место в Совете Лиги Наций. Летом 1925 г. Германией вместе с другими странами был подписан Женевский протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. 2 декабря 1927 г. присоединился к протоколу СССР, 5 апреля следующего года грамота о его ратификации ЦИК была передана послом В. Довгалевским на хранение правительству Французской Республики. Здесь, видимо, необходимо отметить, что данный шаг советского политического руководства представлял собой один из примеров противоречия, возникшего между официальной миротворческой идеологией и интересами укрепления военной мощи страны, следствием которого стало то, что СССР вынужден был вести все работы в области ХО. Соединенным Штатам Америки удалось избежать подобной ситуации, т.к. они ратифицировали Женевский протокол лишь в 1975 г., после заявления о прекращении производства ХО в 1969 г. и принятия конгрессом решения о поэтапном уничтожении его запасов. О цене подписей под Женевским протоколом и Германии и СССР можно судить по тому, что еще в 1926 г. они договорились между собой о секретном совместном проведении газовых опытов «где-нибудь в российской глубинке». С формальной точки зрения это не являлось нарушением международных договоренностей. | 
| |||||||
| Copyright © 2007. Ваши замечания и предложения направляйте на info@himza.ru |